В начале послереволюционного периода сохранялась «инерция» прежней дачной жизни. Как отмечалось в путеводителе 1920-х гг. по южной части Карельского перешейка, почти в каждой деревне, даже сравнительно уд аленной от железной дороги, можно было встретить дачников, а поселки вдоль железной дороги сделались уже специфически дачными, что отразилось на всем укладе жизни местного населения. После отделения Финляндии жители Петрограда—Ленинграда потеряли возможность отдыхать на дачах в Выборгской Карелии. Соответственно активизировалось освоение юга перешейка, точнее той небольшой его части, которая не была включена в пограничную зону и Карельский укрепрайон. Очень популярными дачными местами в 1920-1930-е гг. были Лисий Нос и Лахта—Ольгино; последнее из них собрало немало уцелевших представителей старой интеллигенции. Росли и дачные поселки вдоль Московской, Витебской и Варшавской железных дорог. После проложения в 1926 г. железнодорожной ветки стал развиваться как дачное место пос. Шапки, живописно расположенный на камах.
Проведение государственной границы через Карельский перешеек имело серьезные последствия для рекреационной зоны Выборгской Карелии. Целые отрасли хозяйства, связанные с обслуживанием питерских дачников, оказались ненужными. Местные жители, длительное время работавшие в «сфере сервиса», должны были снова заняться более тяжелым и менее доходным сельским хозяйством. Вновь распахивались некогда заброшенные угодья. Оставшиеся бесхозными дачи богатых петербуржцев в основном перешли в собственность финляндского государства. Многие из этих зданий были позднее разобраны и перевезены в центральные районы страны. Остальные постройки, как правило, не выдержали войн и послевоенного «освоения»; лишь немногие из них уцелели до наших дней.
