Планировочные концепции «выхода города к морю» начали реализовываться только в послевоенные годы. О том, как это делалось, кратко рассказано в последнем разделе гл.7. До сих пор «морской фасад» Петербурга так и не сложился. Во всяком случае, мало у кого из жителей других районов возникает желание отправиться гулять на унылые по архитектуре и продуваемые всеми ветрами набережные, устроенные на намытых частях островов Васильевского и Декабристов. Зато прежний, петровский морской фасад — Петергофская дорога — был отрезан от моря промышленной зоной «Автово» и жилым районом «Юго — Запад», возведенным также на намытой территории. А остатки расположенных на Петергофской перспективе знаменитых усадеб Нарышкиных, Воронцовых, Шереметьевых были почти полностью уничтожены при застройке Дачного, Уаьянки и Сосновой Поляны. Согласно генплану Ленинграда 1960-х гг., предполагалось довести многоэтажную застройку Сосновой Поляны до Троице-Сергиевой пустыни и «поглотить» ею оставшиеся монастырские постройки.
Кроме своеобразной концепции «морского фасада», в послевоенных генеральных планах развития города практически не нашлось места символичности ландшафтов Петербурга и его ближайших окрестностей. Большинство проектировщиков рассматривали ландшафты прежде всего как потенциальную стройплощадку, которую следует освоить, и по возможности, ударными темпами. В окрестностях города до недавних пор ограничивались лишь учетом зарегистрированных памятников архитектуры — общепризнанных шедевров, как правило, входящих в состав дворцово-парковых ансамблей. Понятия Исторический ландшафт и ландшафт-символ стали восприниматься разработчиками концепций развития Петербурга лишь в 1990-е гг., когда в «список всемирного наследия» были включены не только отдельные архитектурные ансамбли, но и связывающие их дороги, лесопарковые зоны, берега Финского залива.